Древнейшие следы палеолитического человека (ПЧ) в Сев. Азии известны в Забайкалье 1300, 900 и 800 тыс. лет назад (тлн) и в Горном Алтае 800 тыс. л.н. (Лбова и др., 2003, Шуньков 2005 и др.). В раннем и начале среднего плейстоцена ойкумена ПЧ распространилась в Южном горном поясе Сибири (ЮГПС) до Приамурья (Лаухин, 2004). Мощная волна миграций к С от ЮГПС известна в среднем плейстоцене -260-250 тлн (Лаухин, Дроздов, 2005). Вероятно, миграции за пределы ЮГПС были и раньше и позже среднего плейстоцена, но до каргинского времени они не приводили к заселению больших территорий к С от ЮГПС. 50 тыс. л.н. на базе местной мустьерской в ЮГПС сформировалась позднепалеолитическая культура (Деревянко, Шуньков, 2004).

В течение 20 тыс. лет носители мустьерской и позднепалеолитической культур сосуществовали в ЮГПС, постепенно увеличивая плотность его заселения, судя по количеству памятников, в основном за счет населения позднего палеолита. К середине каргинского времени плотность заселения ЮГПС, видимо, достигла предела, т.к. с началом конощельского похолодания (32-30 тыс. л.н.) охотничьих угодий в ЮГПС стало не хватать. Позднепалеолитический человек стал осваивать высокие террасы и низкие водоразделы. Мустьерцы, не выдержали конкуренции с более совершенно организованным социально и технически носителями позднего палеолита, но освободившихся от них экологических ниш было недостаточно. Одновременно это похолодание выравняло природные условия ЮГПС и более сев. нагорий востока Сев. Азии. ПЧ, более чем за млн. лет адаптированный к горным условиям Сев. Азии, мигрировал на В и СВ Азии и за 1-2 тыс. лет проник севернее Полярного круга на Чукотском п-ве. Дальнейшее заселение этой территории потребовало не более 4-5 тыс. лет, т.к. заселение шло не фронтальной диффузией, а радиально из рефугиумов, освоенных 1-ми мигрантами 32-30 тыс. л.н. Однако, экологических ниш, благоприятных для обитания ПЧ к С от ЮГПС было меньше, чем в ЮГПС, и демографическая емкость этих ниш в северных районах была невелика. Незаселенными оставались только равнины с их лишенными мозаичности «монотонно неблагоприятными» природными условиями. Первые попытки выйти на равнины предпринимались еще в каргинское время, как на стоянке Яна, 71° с.ш, (Pitul'ko et al, 2004), так и в верховьях Кемчуга на ЮВ Западно-Сибирской равнины (Зенин и др., 2002). Однако, тогда ПЧ, адаптированный к горной ойкумене с ее мозаичной природной средой, еще не способен был осваивать равнины. Потребовалась экологическая, технологическая и социальная подготовка на которую ушло ~ 10 тыс. лет. Равнины были освоены в сартанское время -18 тыс. л.н. и позже. Возникновение индустрии средних стадий позднего палеолита, вероятно, явилось одним из результатов адаптации человека к равнинным условиям обитания. Формирование в максимум последнего оледенения гигантской перигляциальной гиперзоны в Сев. Евразии привело к миграциям палеолитических охотников на огромные расстояния за стадами мамонтовой фауны, что привело к заметной унификации (напр., микролитизации) индустрии (Деревянко и др., 2003) и потребовало перестройки социальной организации. Раньше в благоприятных экологических нишах горной ойкумены обитали небольшие группы племен или отдельные племена. Охота на равнине потребовала объединения их в большие коллективы. Работа поддержана РФФИ, грант 04-06-8004

Ссылка на тезисы:

Лаухин С.А. Миграции палеолитического человека и первоначальное заселение Северной Азии. Проблема корреляции плейстоценовых событий на Русском Севере. Тезисы докладов международного рабочего совещания. 4-6 декабря 2006 г. Санкт-Петербург, 2006, с. 55.