Комплексное изучение месторождений мамонтов и мамонтовой фауны на Северо-Востоке СССР нередко дает значительный материал для понимания истории развития растительного покрова и климатов региона в позднем плейстоцене. Широкое использование в этих исследованиях палинологического анализа, особенно для палеоэкологических и палеоклиматических реконструкций в течение ледниковых интервалов, подразумевает изучение пыльцевого дождя над современной арктической тундрой и гербарные сборы.

Такие комплексные исследования были выполнены в связи с находкой мамонта на южном берегу о-ва Большого Ляховского. Мамонт был обнаружен в 57 км к западу от мыса Шалаурова в отложениях едомной свиты, представленных пылеватыми супесями, содержащими повторно-жильные льды и прослои разнозернистых песков. Эти отложения, вскрытые в береговых обрывах вдоль пролива Дмитрия Лаптева на протяжении нескольких километров, участками залегают на песчаниках и кристаллических сланцах протерозоя, но в месте находки мамонта нижняя граница едомной свиты расположена под уровнем моря. Мощность отложений, судя по отметкам поверхности едомы, может достигать 25- 30 м . Сравнительно ровная поверхность едомы характеризуется скрытополигональным микрорельефом, но вблизи берега она расчленена термоэрозионными и термокарстовыми процессами с образованием оврагов и столбообразных останцов - ядер жильных полигонов (байджарахов), ярусами спускающихся к морю. Небольшие реки, пересекающие едому, образуют узкие долины с крутыми бортами.

Растительность южного побережья о-ва Большого Ляховского - типичная арктическая тундра. В весьма бедном в видовом отношении растительном покрове преобладают Alopecurus alpinus Smith., Poa alpigena (Fr.) Lindm, на песчаных грунтах - Papaver radicatum Rottb., на заболоченных участках и по берегам ручьев встречаются Ranunculus hyporboreus Rottb., R. nivalis L., R. pygmaeus Wahlb., R. Sabinii R. Br., Rumex graminifolius Lamb., а на склонах едомы и на днищах оврагов - Oxirya digina (L.) Hill., Cerastium beeringiananum Cham. et Schlecht., Potentilla uniflora Ldb., Cochlearia arctica Schlechtd., Cardamine bellidifolia L., Saxifraga nivalis L., S. cernua L., S. caespitosa L. Довольно обильны в растительном покрове ивы, но представлены они исключительно мелкими стелющимися формами Salix nummularia Anderss., S. polaris Whlb. Мхи принадлежат Drepanocladus, Scorpidium.

Представление о современном пыльцевом дожде в районе находки мамонта основано на нескольких палинологических пробах, отобранных вдоль побережья пролива Дмитрия Лаптева (рисунок).

Пробы 1-4, взятые на поверхности едомы, содержат заметное количество пыльцы деревьев и кустарников, принесенной ветром из дальних источников. Содержание такой пыльцы может достигать 24-46% от суммы пыльцы и спор, собираемых на поверхности тундры. Пыльца единственного представителя кустарничковой растительности ивы присутствует в субфоссильных спорово-пыльцевых спектрах в количестве не более 18%, а доминирующая в группе пыльцы древесных и кустарниковых растений пыльца кустарниковых берез (до 50% от всей пыльцы этой группы) перенесена ветром на расстояние не менее 150 км . Отдельные экземпляры ольховника (Alnaster fruticosus) встречаются в верховьях рек, берущих начало с отрогов Полоусного кряжа ( 250 км от о-ва Большого Ляховского); северная граница кедрового стланика проходит южнее острова примерно в 500 км , а северная граница лиственницы Каяндера - 600 км , граница елей из секции Eupicea - 750 км , из секции Omorica - 1750 км , сосны лесной - 1000 км .

В защищенных от ветра участках (пробы 5 и 6) содержание пыльцы кустарников и деревьев существенно меньше (16%), и в этих пробах резко возрастает количество пыльцы травянистых растений (до 85%), но в отличие от проб, взятых на открытых участках тундры, в которых в группе пыльцы травянистых растений преобладает пыльца злаковых, в этих пробах более многочисленна пыльца щавеля и крестоцветных.

Большое количество в субфоссильных спектрах арктической тундры заносной пыльцы вызывает серьезные трудности в использовании пыльцевого анализа для интерпретации растительного покрова позднего плейстоцена и голоцена арктических районов. Нетрудно заметить, что субфоссильные спорово-пыльцевые спектры могут совершенно не отражать растительный покров арктической тундры. Поэтому, реконструируя по данным спорово-пыльцевых спектров, содержащих чрезвычайно малое количество пыльцы кустарниковых растений, растительность для холодных эпох плейстоцена, следует, очевидно, полагать, что безлесные пространства в такие интервалы занимали весьма значительные территории. По крайней мере есть все основания считать, что в период максимума последнего позднеплейстоценового оледенения (получившего в Сибири название сартанского) тундровые сообщества занимали практически полностью всю территорию Северо-Востока СССР, оттесняя элементы колымской лесной флоры в рефугиумы в глубоких речных долинах.

Части скелета мамонта с сохранившимися мягкими тканями, шкура с волосяным покровом приурочены к осадкам нижнего яруса байджарахов, поднятых на высоту до 4- 6 м над уровнем моря. В этих осадках также найдены кости бизонов, лошадей, северных оленей. В основании разреза рыхлых отложений прослеживается слой (20- 30 см ) крупно- и среднезернистого песка, перекрытого буровато-серыми тонкослоистыми супесями с многочисленными прослойками (до 10- 15 см ) разнозернистого песка с хорошо выраженной горизонтальной и косой слоистостью, а также прослоями (1- 2 см ) черных супесей и суглинков с обилием мелких растительных остатков. Слой с остатками фауны мамонтового комплекса - буровато-серые супеси с примесью мелкозернистого песка и с прослоями разнозернистых песков - достигает мощности 0,5- 0,7 м ; подошва его расположена в 1,2 м над уровнем моря. Таким образом, литологическое строение разреза скорее всего свидетельствует об участии в формировании отложений флювиальных потоков.

Для радиоуглеродного датирования была использована кожа мамонта, сохранившая весьма свежий вид в мерзлых осадках. Как показал опыт по датированию ископаемых млекопитающих по мягким тканям [Трумпе, 1987], кожа является весьма надежным материалом благодаря малой проницаемости для растворов и устойчивости к процессам минерального замещения. Полученные датировки 32100± 900 л .н. (МАГ-316) и 32030± 1170 л .н. (МАГ-316А) отвечают конощельскому похолоданию Сибири [Кинд, 1974], следы которого устанавливаются также на Северо-Востоке СССР [Каплина, Ложкин, 1982; Овандер и др., 1987].

Спорово-пыльцевые спектры, установленные в отложениях, для которых на территории Яно-Колымской низменности получены радиоуглеродные датировки 33-30 тыс. л.н., как правило, характеризуются высоким содержанием пыльцы травянистых растений, среди которой обычно доминирует пыльца злаковых, осоковых, полыни, маревых; иногда многочисленны споры, принадлежащие в основном зеленым мхам. В частности, на пыльцевой диаграмме разреза едомной свиты в долине р. Керемесит пик пыльцы травянистых растений, среди которой подавляющее количество зерен продуцировано полынью и злаками, датирован 30000± 600 л .н. (МАГ-660) [Овандер и др., 1987]. Сравнение таких спорово-пыльцевых спектров с рассмотренными здесь субфоссильными спектрами может, очевидно, свидетельствовать о том, что ареал кустарниковых представителей колымской флоры в конощельское похолодание был значительно удален от района современного побережья Восточно-Сибирского моря. Активный рост повторно-жильных льдов, связанный с этим похолоданием, сменяется их заметной перестройкой в течение последующего потепления - второго максимума тепла в каргинский интервал [Каплина, Ложкин, 1982].

ABSTRACT

An importance of a complex study of the mammoth fauna occurrences for paleoecologic and paleoclimatic reconstuctions is shown on the examle of the mammoth find on the southern coast of Great Liakhov Is. (New Siberian Archipelago). The mammoth remnants (skeleton parts, a hide with hair) were found in the Yedoma Formation deposits with a high ice content. Radiocarbon age of the mammoth death is 32,000 B.P. The complex study of the occurrence included herbarium collections and an analysis of subfossil pollen spectra which showed essential differences between the plant cover of the present-day arctic tundra and the composition of the pollen rain falling onto its surface.

ЛИТЕРАТУРА

Каплина Т.Н., Ложкин А.В. Возраст «ледового комплекса» Приморских низменностей Якутии // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1982. № 2. С. 84-95.

Кинд Н.В. Геохронология позднего антропогена по изотопным данным. М.: Наука, 1974. 255 с.

Овандер М.Г., Ложкин А.В., Башлавин Д.К., Жигулевцева С.Н. Палеогеографическая обстановка времени формирования едомной свиты Яно-Индигирской низменности // Четвертичный период Северо-Востока Азии. Магадан, 1987. С. 119-134.

Трумпе М.А. Опыт радиоуглеродного датирования мягких тканей мамонта // Методы изотопной геологии. М., 1987. Ч. II. С. 293-295.